Неточные совпадения
И скатерть развернулася,
Откудова ни взялися
Две дюжие
руки:
Ведро вина поставили,
Горой наклали хлебушка
И спрятались опять.
Крестьяне подкрепилися.
Роман за караульного
Остался у ведра,
А прочие вмешалися
В толпу — искать счастливого:
Им крепко захотелося
Скорей попасть домой…
— Да, да. Она нашлась
скорее всех, она взяла этого господина под
руку и увела.
— Приходи же
скорее, — сказала она ему, уходя из кабинета, — а то без тебя прочту письма. И давай в четыре
руки играть.
— Да за что же припекут, коли я не брала и в
руки четвертки? Уж
скорее другой какой бабьей слабостью, а воровством меня еще никто не попрекал.
— Как, губернатор разбойник? — сказал Чичиков и совершенно не мог понять, как губернатор мог попасть в разбойники. — Признаюсь, этого я бы никак не подумал, — продолжал он. — Но позвольте, однако же, заметить: поступки его совершенно не такие, напротив,
скорее даже мягкости в нем много. — Тут он привел в доказательство даже кошельки, вышитые его собственными
руками, и отозвался с похвалою об ласковом выражении лица его.
А он не едет; он заране
Писать ко прадедам готов
О
скорой встрече; а Татьяне
И дела нет (их пол таков);
А он упрям, отстать не хочет,
Еще надеется, хлопочет;
Смелей здорового, больной
Княгине слабою
рукойОн пишет страстное посланье.
Хоть толку мало вообще
Он в письмах видел не вотще;
Но, знать, сердечное страданье
Уже пришло ему невмочь.
Вот вам письмо его точь-в-точь.
— И на что бы так много! — горестно сказал побледневший жид, развязывая кожаный мешок свой; но он счастлив был, что в его кошельке не было более и что гайдук далее ста не умел считать. — Пан, пан! уйдем
скорее! Видите, какой тут нехороший народ! — сказал Янкель, заметивши, что гайдук перебирал на
руке деньги, как бы жалея о том, что не запросил более.
— Отступайте, отступайте
скорей от стен! — закричал кошевой. Ибо ляхи, казалось, не выдержали едкого слова, и полковник махнул
рукой.
— Как попали! Как попали? — вскричал Разумихин, — и неужели ты, доктор, ты, который прежде всего человека изучать обязан и имеешь случай,
скорей всякого другого, натуру человеческую изучить, — неужели ты не видишь, по всем этим данным, что это за натура этот Николай? Неужели не видишь, с первого же разу, что все, что он показал при допросах, святейшая правда есть? Точнехонько так и попали в
руки, как он показал. Наступил на коробку и поднял!
Покупщик будет навязывать более, но надо настойчиво требовать рубль, и когда, наконец, этот рубль будет дан, тогда его надо положить в карман и держать
рукою, а самому уходить как можно
скорее и не оглядываться.
Огонь в коридоре был погашен, и Самгин
скорее почувствовал, а не увидел в темноте пятно
руки с револьвером в ней. Раньше чем он успел сделать что-нибудь, сквозь неплотно прикрытую занавеску ворвалась полоска света, ослепив его, и раздался изумленный шепот...
— Приходите
скорей, — попросила она, стискивая
руку его горячими косточками пальцев своих. — Ведь я скоро исчезну.
— Ой, как тебя ушибло! На, выпей
скорее… И возьми-ко себя в
руки… Хорошо, что болвана Мишки нет, побежал туда, а то бы… Он с фантазией. Ну, довольно, Клим, сядь!
Еще Мария сладко дышит,
Дремой объятая, и слышит
Сквозь легкий сон, что кто-то к ней
Вошел и ног ее коснулся.
Она проснулась — но
скорейС улыбкой взор ее сомкнулся
От блеска утренних лучей.
Мария
руки протянула
И с негой томною шепнула:
«Мазепа, ты?..» Но голос ей
Иной ответствует… о боже!
Вздрогнув, она глядит… и что же?
Пред нею мать…
А если и бывает, то в сфере рабочего человека, в приспособлении к делу грубой силы или грубого уменья, следовательно, дело
рук, плечей, спины: и то дело вяжется плохо, плетется кое-как; поэтому рабочий люд, как рабочий скот, делает все из-под палки и норовит только отбыть свою работу, чтобы
скорее дорваться до животного покоя.
— Ах, как бьется здесь, как больно! — шептала она, прикладывая
руку к голове. — Боже, когда эта казнь кончится?
Скорей бы,
скорей сказать ей все! А там, после нее — пусть весь мир знает, смотрит!..
И сам налил себе из желоба воды на
руки, смочил глаза, голову — и
скорыми шагами пошел домой.
— Лжец! — обозвал он Рубенса. — Зачем, вперемежку с любовниками, не насажал он в саду нищих в рубище и умирающих больных: это было бы верно!.. А мог ли бы я? — спросил он себя. Что бы было, если б он принудил себя жить с нею и для нее? Сон, апатия и лютейший враг — скука! Явилась в готовой фантазии длинная перспектива этой жизни, картина этого сна, апатии, скуки: он видел там себя, как он был мрачен, жосток, сух и как, может быть, еще
скорее свел бы ее в могилу. Он с отчаянием махнул
рукой.
— Идите
скорей — зачем опоздали? — говорила она, краснея от радости и отбиваясь, когда он хотел непременно поцеловать у ней
руку.
Он взял ее за
руку — и в ней тревога мгновенно стихла. Она старалась только отдышаться от
скорой ходьбы и от борьбы с Райским, а он, казалось, не мог одолеть в себе сильно охватившего его чувства — радости исполнившегося ожидания.
И дерзкий молодой человек осмелился даже обхватить меня одной
рукой за плечо, что было уже верхом фамильярности. Я отстранился, но, сконфузившись, предпочел
скорее уйти, не сказав ни слова. Войдя к себе, я сел на кровать в раздумье и в волнении. Интрига душила меня, но не мог же я так прямо огорошить и подкосить Анну Андреевну. Я вдруг почувствовал, что и она мне тоже дорога и что положение ее ужасно.
Ну, так вот я в дороге. Как же, спросите вы, после тропиков показались мне морозы? А ничего. Сижу в своей открытой повозке, как в комнате; а прежде боялся, думал, что в 30˚ не проедешь тридцати верст; теперь узнал, что проедешь лучше при 30˚ и
скорее, потому что ямщики мчат что есть мочи; у них зябнут
руки и ноги, зяб бы и нос, но они надевают на шею боа.
Не скучно ли видеть столько залогов природных сил, богатства, всяких даров в неискусных, или,
скорее, несвободных, связанных какими-то ненужными путами
руках!
А то сделают запрос в министерство юстиции, там ответят так, чтобы
скорее с
рук долой, то есть отказать, и ничего не выйдет.
Что же касается предположения защиты о том, что Маслова была развращена воображаемым (он особенно ядовито сказал: воображаемым) соблазнителем, то все данные
скорее говорят о том, что она была соблазнительницей многих и многих жертв, прошедших через ее
руки.
— Ну, теперь начнется десять тысяч китайских церемоний, — проворчал Веревкин, пока Половодов жал
руку Привалова и ласково заглядывал ему в глаза: — «Яснейший брат солнца… прозрачная лазурь неба…» Послушай, Александр, я задыхаюсь от жары; веди нас
скорее куда-нибудь в место не столь отдаленное, но прохладное, и прикажи своему отроку подать чего-нибудь прохладительного…
Он махал
руками и давал мне понять, чтобы я
скорее отходил назад.
Впрочем,
скорее всего, действительно, девушка гордая, холодная, которая хочет войти в большой свет, чтобы господствовать и блистать, ей неприятно, что не нашелся для этого жених получше; но презирая жениха, она принимает его
руку, потому что нет другой
руки, которая ввела бы ее туда, куда хочется войти.
— Не слушаю и ухожу. — Вернулась. — Говорите
скорее, не буду перебивать. Ах, боже мой, если б вы знали, как вы меня обрадовали! Дайте вашу
руку. Видите, как крепко, крепко жму.
Вера Павловна раскрывает полог, чтобы подать
руку Бозио, но певица хохочет, да ведь это не Бозио, а
скорее де-Мерик в роли цыганки в «Риголетто», но только веселость хохота де-Мерик, а голос Бозио, и отбегает, и прячется за пологом; как досадно, этот полог прячет ее, и ведь прежде его не было, откуда он взялся.
— Скажи Кирилу Петровичу, чтоб он
скорее убирался, пока я не велел его выгнать со двора… пошел! — Слуга радостно побежал исполнить приказание своего барина; Егоровна всплеснула
руками. «Батюшка ты наш, — сказала она пискливым голосом, — погубишь ты свою головушку! Кирила Петрович съест нас». — «Молчи, няня, — сказал с сердцем Владимир, — сейчас пошли Антона в город за лекарем». — Егоровна вышла.
— Поди, Маша, в свою комнату и не беспокойся. — Маша поцеловала у него
руку и ушла
скорее в свою комнату, там она бросилась на постелю и зарыдала в истерическом припадке. Служанки сбежались, раздели ее, насилу-насилу успели ее успокоить холодной водой и всевозможными спиртами, ее уложили, и она впала в усыпление.
Я забыл сказать, что «Вертер» меня занимал почти столько же, как «Свадьба Фигаро»; половины романа я не понимал и пропускал, торопясь
скорее до страшной развязки, тут я плакал как сумасшедший. В 1839 году «Вертер» попался мне случайно под
руки, это было во Владимире; я рассказал моей жене, как я мальчиком плакал, и стал ей читать последние письма… и когда дошел до того же места, слезы полились из глаз, и я должен был остановиться.
Одним зимним утром, как-то не в свое время, приехал Сенатор; озабоченный, он
скорыми шагами прошел в кабинет моего отца и запер дверь, показавши мне
рукой, чтоб я остался в зале.
Глафира еще при жизни матери успела понемногу забрать весь дом в
руки: все, начиная с отца, ей покорялись; без ее разрешения куска сахару не выдавалось; она
скорее согласилась бы умереть, чем поделиться властью с другой хозяйкой, — и какою еще хозяйкой!
Мать Енафа разгорячилась, а в горячности она была
скора на
руку. Поэтому Таисья сделала ей знак, чтобы она вышла из балагана. Аглаида стояла на одном месте и молчала.
Однако прощайте, почтенный друг. Вы, я думаю, и не рады, что заставили меня от времени до времени на бумаге беседовать с вами, как это часто мне случалось делать мысленно. Не умею отвыкнуть от вас и доброго вашего семейного круга, с которым я сроднился с первых моих лет. Желаю вам всех возможных утешений. Если когда-нибудь вздумаете мне написать, то посылайте письма Матрене Михеевне Мешалкиной в дом Бронникова. Это
скорее доходит. Крепко жму вашу
руку.
Я располагаю нынешний год месяца на два поехать в Петербург — кажется, можно сделать эту дебошу после беспрестанных занятий целый год. Теперь у меня чрезвычайно трудное дело на
руках. Вяземский знает его — дело о смерти Времева. Тяжело и мудрено судить, всячески стараюсь как можно
скорее и умнее кончить, тогда буду спокойнее…
Опять из Туринска приветствую тебя, любезный, милый друг Евгений. Опять горестная весть отсюда: я не застал Ивашева. Он скоропостижно умер 27 декабря вечером и похоронен в тот самый день, когда в прошлом году на наших
руках скончалась Камилла Петровна. В Тобольске это известие меня не застало: письмо Басаргина, где он просил меня возвратиться
скорее, пришло два дни после моего отъезда. В Ялуторовске дошла до меня эта печальная истина — я тотчас в сани и сюда…
Но как бы там ни было, а только Помаду в меревском дворе так, ни за что ни про что, а никто не любил. До такой степени не любили его, что, когда он, протащившись мокрый по двору, простонал у двери: «отворите, бога ради,
скорее», столяр Алексей, слышавший этот стон с первого раза, заставил его простонать еще десять раз, прежде чем протянул с примостка
руку и отсунул клямку.
Гловацкая отгадала отцовский голос, вскрикнула, бросилась к этой фигуре и, охватив своими античными
руками худую шею отца, плакала на его груди теми слезами, которым, по сказанию нашего народа, ангелы божии радуются на небесах. И ни Помада, ни Лиза, безотчетно остановившиеся в молчании при этой сцене, не заметили, как к ним колтыхал ускоренным, но не
скорым шагом Бахарев. Он не мог ни слова произнесть от удушья и, не добежав пяти шагов до дочери, сделал над собой отчаянное усилие. Он как-то прохрипел...
— Нет,
скорей вот этак-то не любят, — отвечала Женни, опять остановясь против подруги и показав на нее
рукою. Разговор снова прекратился.
Руки Лизы были холодны как лед; лицо ее, как говорят, осунулось и теперь
скорее совсем напоминало лицо матери Агнии, чем личико Лизы; беспорядочно подоткнутая в нескольких местах юбка ее платья была мокра снизу и смерзлась, а теплые бархатные сапоги выглядывали из-под обитых юбок как две промерзлые редьки.
Софи ходила
скорыми шагами и ломала
руки.
— Бога ради
скорее все кончите, — говорила она, ломая
руки.
Она была нерасчетлива и непрактична в денежных делах, как пятилетний ребенок, и в
скором времени осталась без копейки, а возвращаться назад в публичный дом было страшно и позорно. Но соблазны уличной проституции сами собой подвертывались и на каждом шагу лезли в
руки. По вечерам, на главной улице, ее прежнюю профессию сразу безошибочно угадывали старые закоренелые уличные проститутки. То и дело одна из них, поравнявшись с нею, начинала сладким, заискивающим голосом...
Очень не хотелось мне идти, но я уже столько натешился рыбною ловлею, что не смел попросить позволенья остаться и, помогая Евсеичу обеими
руками нести ведро, полное воды и рыбы, хотя в помощи моей никакой надобности не было и я
скорее мешал ему, — весело пошел к ожидавшей меня матери.
После я имел это письмо в своих
руках — и был поражен изумительным тактом и даже искусством, с каким оно было написано: в нем заключалось совершенно верное описание кончины бабушки и сокрушения моего отца, но в то же время все было рассказано с такою нежною пощадой и мягкостью, что оно могло
скорее успокоить, чем растравить горесть Прасковьи Ивановны, которую известие о смерти бабушки до нашего приезда должно было сильно поразить.
Ропот: «Подайте же
рукуБедным крестьянам
скорей!»
Тысячелетнюю муку,
Саша, ты слышишь ли в ней?..
Под влиянием этого чувства я как можно
скорее хотел закрыть портфель, но мне, видно, суждено было испытать всевозможные несчастия в этот достопамятный день: вложив ключик в замочную скважину, я повернул его не в ту сторону; воображая, что замок заперт, я вынул ключ, и — о ужас! — у меня в
руках была только головка ключика.